Где был геродот. "История" Геродота: первый научный труд по всемирной истории

Геродот краткая биография первого географа и путешественника изложена в этой статье.

Геродот краткая биография и его открытия

Геродот родился около 484 года до н.э. в небольшом городке Галикарнасе на побережье Средиземного моря (ныне турецкий город-курорт Бодрум).

Он с детства наблюдал за кораблями в гавани, рассматривал моряков, торговцев из далеких стран, странно одетых и говоривших на непонятных языках. Это и вызывало желание самому отправиться в плавание.

Сведений о его юности почти не сохранилось, сам он о себе ничего не написал. Известно, что его дядя Паниасид считался выдающимся эпическим поэтом. Очевидно, от дяди он унаследовал интерес к литературе и истории. Но в своем родном городе Геродот прожил недолго. Население восстало против правившего там тирана Лигдамида, а Геродот принадлежал к партии, боровшейся против Лигдамида. В борьбу против него выступил Паниасид и погиб. Сам Геродот подвергся изгнанию и отправился сперва на остров Самос. И уже оттуда начал свое длительное увлекательное путешествие.

Почти 10 лет Геродот плавал по морям , странствовал, слушал разных людей и делал записи. Он объездил Вавилон, Ассирию, Египет, Малую Азию, Геллеспонт, Северное Причерноморье, Балканский полуостров от Пелопоннеса до Македонии и Фракии.

Около 445 года до нашей эры он прибыл в Афины и там впервые стал читать отрывки из своего творения. Его слушали в разных местах и всячески хвалили. Более того, за эти чтения он получил немалое денежное вознаграждение. Через год вместе с философом Протагором, архитектором Гипподамом Милетским он принял участие в создании общеэллинской колонии Фурии, за что получил еще прозвище Фуриец. Очевидно, в Фурии он и приступил к завершению Истории. В начале своего труда он объясняет причины, побудившие его взяться за перо: Геродот Галикарнасский излагает сии разыскания, дабы ни события с течением времени между людьми не истребились. ни великие и дивные дела, эллинами и варварами совершенные, не остались бесславными».

Композиционно произведения делится на две части. В первой Геродот излагает историю Лидии - древнейшей страны на полуострове Малая Азия, в которую вторгся персидский царь Кир Великий. В этой же части он рассказывает о Египте, обычаях и нравах этой страны, повествует об истории Персии, приводит разные этнографические и географические сведения. Во второй части, которая считается главной, отражены история и события греко-персидских войн. Повесгвование заканчивается взятием эллинами Сеста в 479 году до н. э.

В своей Истории, разделенной позднее на 9 книг и названных по именам 9 муз, Геродот привел также факты из жизни великих людей, рассказал о странных обычаях варваров, дал представление о великих и удивительных сооружениях, отметил необычные явления природы.

В эпоху Возрождения Историю на латинский язык перевел Лоренцо Валла. Книга вышла в Венеции в 1479 году, и с этого момента началось ее распространение среди ученых и политиков государств Европы. История Геродота вошла в библиотеки практически всех высших учебных заведений разных стран мира.

Скончался в 425 году до н. э.

(484 до н. э. – 425 до н. э.)

ru.wikipedia.org

Биография

«История»

Первая половина содержит в себе рассказы о возвышении Персидского царства, о Вавилонии, Ассирии, Египте, о Скифии, Ливии и других странах. Единство изложения достигается в известной мере и тем, что с первых слов и до конца историк имеет в виду проследить борьбу между варварами и эллинами. Но не покидающая историка мысль о главной задаче не мешает ему вводить в широкие рамки повествования все, что казалось ему интересным или поучительным. Геродоту присуща в значительной мере историческая критика, во многих случаях чисто субъективная, нередко наивно-рационалистическая, но тем не менее решительно вводящая в историографию новое начало.

Литература

Сочинения

Геродот. История. Пер. и прим. Г. А. Стратановского. Л.: Наука, 1972.

О нём

Лурье С.Я. Геродот. М.-Л.: 1947.

Борухович В. Г. Историческая концепция египетского логоса Геродота. Античный мир и археология. Вып. 1. Саратов, 1972.

Биография

Геродот Галикарнасский - древнегреческий историк, автор первого полномасштабного исторического трактата - «Истории», - описывающего греко-персидские войны и обычаи многих современных ему народов. Труды Геродота имели огромное значение для античной культуры. Цицерон назвал его «отцом истории». Чрезвычайно важный источник по истории Великой Скифии, включая десятки античных народов на территории современной России.

Родина Геродота, малоазийский город Галикарнасс, был основан дорянами, но там жили и представители местного племени карийцев, смешавшиеся с греками. В молодости Геродот принадлежал к партии, боровшейся против тирана Лигдамида, подвергался изгнанию, жил на Самосе, а затем отправился в длительные путешествия. Он объездил Вавилон, Ассирию, Египет, Малую Азию, Геллеспонт, Северное Причерноморье, Балканский полуостров от Пелопонесса до Македонии и Фракии. Около 446 до н. э. он поселился в Афинах, где сблизился с кругом Перикла; к этому времени значительная часть «Истории» уже была написана, поскольку известно, что Геродот читал отрывки из неё афинянам. В 444 до н. э. Геродот принял участие в основании общеэллинской колонии Фурии в Великой Греции на месте разрушенного кротонцами Сибариса.

Сочинение Геродота - не историческое исследование в современном смысле слова, это - мастерское, бесхитростное повествование человека богато одарённого от природы, необыкновенно любознательного, общительного, много читавшего, видевшего и ещё больше слышавшего; к этим свойствам присоединялась скромность верующего в богов эллина, хотя тронутого скептицизмом, но недостаточно разборчивого в полученных сведениях. С другой стороны, Геродот не только историк; некоторые части его сочинения - настоящая энциклопедия того времени: тут и географические сведения, и этнографические, и естественно-исторические, и литературные. Тем не менее Геродот по всей справедливости именуется отцом истории. Из девяти книг, на которые в настоящее время делится его сочинение, вся вторая половина представляет собой последовательный исторический рассказ о греко-персидских войнах, заканчивающийся на известии о занятии эллинами Сеста в 479 году до н. э.

Первая половина содержит в себе рассказы о возвышении Персидского царства, о Вавилонии, Ассирии, Египте, о Скифии, Ливии и других странах. Единство изложения достигается в известной мере и тем, что с первых слов и до конца историк имеет в виду проследить борьбу между варварами и эллинами. Но не покидающая историка мысль о главной задаче не мешает ему вводить в широкие рамки повествования все, что казалось ему интересным или поучительным. Геродоту присуща в значительной мере историческая критика, во многих случаях чисто субъективная, нередко наивно-рационалистическая, но тем не менее решительно вводящая в историографию новое начало.

Философски историческая позиция Геродота (ок. 484 - 431/425)

Удивительным по своей откровенности представителем ранней исторической мысли является Геродот. "Отец истории", как и предшествовавшие ему логографы, прежде - всего испытывает огромную потребность в описании многочисленных и бесконечно пестрых исторических явлений. Этот ранний полисный индивидуум, освобожденный, по крайней мере временно и условно, от мифологии, с неистовым любопытством набрасывается на отдельные факты общественно-исторического развития, любуется на них, не хуже того как в эпосе любуются на отдельные вещи, часто малозначащие, и расписывают разные подробности при характеристике героев, часто для них совершенно несущественные. На каждом шагу Геродот говорит и о богах или судьбе, тем самым связывая себя с той полисной и дополисной мифологией, в результате разрыва с которой только и могла появиться самостоятельная фактографическо-прагматическая историография. У Геродота невозможно понять, какими объяснениями он больше всего пользуется, религиозными и мифологическими или фактографическо-прагматическими. Кроме того, рассуждая о воздействии богов и судьбы на человеческую историю, он каждую минуту готов отказаться от этого воздействия, заявляя, что, может быть, действительно так решили боги, а может быть, то или иное событие возникло само собой. В одних местах он как будто верит оракулам, в других - определенным образом сомневается в них. Из Геродота можно подобрать такую массу неуверенно мифологических и даже прямо антимифологических мест, что на этом основании Геродота можно прямо поместить в число скептиков, или, может быть, даже просто позитивистов.

Вся эта философски историческая пестрота Геродота объясняется тем, что перед нами выступает мыслитель, освобожденный от родовых, а значит и от мифологических, авторитетов, а потому он обязательно над всем рефлектирует. Он привлекает массу всякого рода картин из истории общества, которые просто интересны ему сами по себе, и с наивнейшим любопытством углубляется в их рассмотрение и изображение, отрываясь от всякой сознательной методологии и на каждом шагу готовый встать на скептическую позицию, после которой становится непонятным, зачем же он тратил столько времени на красочное изображение совсем посторонних событий. Это именно позиция, которую мы характеризуем как позицию ранне-полисного индивидуума, достаточно освобожденного, чтобы решительно все наблюдать, решительно все изображать, решительно во всем сомневаться, а то и решительно объяснять все происходящее волей богов и неумолимыми установлениями судьбы и рока.

Не входя в анализ многочисленных научных работ об историзме Геродота, укажем все-таки на три работы, ознакомления с которыми на первых порах будет вполне достаточно для нашего читателя, чтобы он мог представить философию истории у Геродота, пусть хотя бы только в принципиальном виде.

Первая работа принадлежит Э.Ховальду

Не будем приводить многочисленные примеры любопытства Геродота к разного рода изменникам родины, к их преступлениям, предательству, или примеров разного рода беззаботного отношения Геродота к злокозненному поведению больших и малых греческих вождей в период греко-персидских войн и отсутствия у него всякой попытки видеть в греко-персидских войнах образец классического героизма, торжества демократии над тиранией и даже просто греческого патриотизма или единства. В краткой форме читатель может ознакомиться с этими материалами по книге С.Я.Лурье

Необходимо сказать, что изучение подобного рода материалов о Геродоте весьма глубоко корректирует общераспространенный взгляд, укоренившийся в школах много столетий назад, что победа Греции над Персией в V в. до н.э. есть победа идеальной, монолитной всеэллинской демократии над варварским, бескультурным и вполне диким восточным деспотизмом. Современная наука достаточно показала, что никакого здесь "всеэллинства" ни в каком смысле не было, что в этой войне участвовали только некоторые греческие полисы, что другие занимали нейтральную позицию, а третьи напрямик помогали Персии, что демократия эта была в сущности аристократией, и притом рабовладельческой, что примеры идеальных подвигов и патриотической самоотверженности постоянно чередовались с прямым предательством, наглым корыстолюбием и прямым морально-политическим разложением. Вся эта идеализация греко-персидских войн принадлежит, собственно говоря, только Плутарху (I - II вв. н.э.), который в период безраздельного господства римской империи захотел возвеличить пребывавшую в те времена в полном ничтожестве древнюю Грецию и поэтически создал идеалы греческого героизма V в. до н.э., ставшие потом неопровержимыми на все времена. В этом смысле делается понятным и трактат Плутарха "О злокозненности Геродота"

Теперь можем сказать, почему мы интересуемся взглядами современных нам историков и филологов - классиков на историографию Геродота. Все эти материалы, на которые мы сейчас смогли указать только весьма бегло, безусловно свидетельствуют об одном. А именно, Геродота мы должны понимать как историка, действовавшего в период ранней или средней греческой классики, который настолько противопоставил себя рабовладельческому полису, что стал поддаваться весьма далеко идущей рефлексии над всеми историческими лицами и событиями и изображать богов и судьбу как виновников всякого зла, преступлений, предательств и кровавых событий в истории общества.

В то же время, противопоставляя себя молодому полису и доходя почти до просветительского и софистического скептицизма, он еще не настолько отделял себя от него, чтобы расстаться со всей его мифологической идеологией. Отсюда

Невероятная спутанность и смешение у Геродота разных методов в изображении исторических лиц и событий, а также роли богов и судьбы в течение всей человеческой истории. И тут совершенно не в чем обвинять Геродота, который был не больше и не меньше как естественным продуктом такого рабовладельческого развития полиса, когда входившие в него индивидуумы чем дальше, тем больше отличали себя от полиса, но еще не отрывались от него ни экономически, ни идеологически. Отсюда и проистекает вся пестрота философско-исторических взглядов Геродота, которая ближе к концу V в. быстро заменится попытками фактически противопоставить себя полису методами прямого индивидуализма и даже анархизма. Тут же откроются и новые пути исторического исследования, не геродотовского, а фукидидовского, к чему мы и должны перейти.

Покамест же в целях резюмирующего обобщения мы хотели бы привести работу Д.М.Пиппиди

По мнению А.Круазе, говорит Пиппиди, Геродот верит в религиозный закон, правящий Вселенной; Немезида тяготеет над человеком; человек бессилен перед сверхъестественными силами. На деле у Геродота все гораздо сложнее. Он как бы сознательно отказывается верить в какой-то один отдельный принцип исторических явлений. По Геродоту, существует много разных порядков причинности. Даже Э.Мейер, по мнению Пиппиди, делал мысль Геродота строже, чем она есть. Неверно, что у Геродота "ревность богов" на первом месте, что у него "нравственная" точка зрения.

Правда, главным у Геродота Пиппиди считает архаичность, т.е. при всей глубокой религиозности - "дилогическое" сознание, при котором причинность вообще не является чем-то необходимым. Кроме того, Геродот допускает как естественный, так и чудесный порядок причинности. В одних случаях Геродот ищет естественных объяснений для сверхъестественных фактов, в других он без видимой необходимости допускает чудесное (так, лошадь у него родила зайца). Наконец, Геродот часто говорит и об общей неустойчивости всего человеческого, что тоже не побуждает его сводить наблюдаемую им причинность к какому-нибудь одному типу.

В результате всего этого у Геродота, вообще говоря, получаются три разных воззрения на историю:

1) все предустановлено изначала,

2) боги строго судят людей и наказывают их за проступки,

3) боги действуют на основании того, что обычно и у Геродота называется "завистью богов".

Остановимся на этом подробнее.

Если рассматривать первое воззрение, то необходимо сказать, что в идее провидения у Геродота много от эпоса. Вместе с тем Геродот говорит о сверхъестественных влияниях не в смысле антропоморфных богов, но в смысле богов как некоей анонимной, неумолимой силы. Ничто не делается без бога. "Правление мира, - пишет Пиппиди, - принадлежит (у Геродота) божеству настолько, что история, можно сказать, есть лишь реализация во времени божественного плана, провиденциального плана, размах которого охватывает одновременно и жизнь человеческих обществ, и жизнь природы"

Провидение (pronoia) проявляется в борьбе животных за существование, например в плодовитости нехищных зверей. То, что возникает от бога, то человек, по Геродоту, не в силах отвратить. Всего ярче провиденциальность у Геродота выражена не эксплицитно, но зато тем ярче в стиле таких обычных для него выражений, как chr?n genesthai (необходимо было произойти) и edee genesthai (пришлось случиться). При этом провиденциальный план выступает без всякого нравственного значения. Так, Кандавлу "необходимо было впасть в несчастье" (chr?n... genesthai cacAs), говорит Геродот, не считая нужным приводить другие причины (I 8). Перед такой судьбой человек, по Геродоту, бессилен.

Коснемся второй философско-исторической позиции Геродота. У него выступает общегреческое убеждение (Гесиод, Солон, Феогнид) в непосредственной связи между действием и реакцией на него. Геродот также уверен, что "рок справедливую карою всех нечестивцев карает" (V 56). Можно было бы привести огромное число подобных текстов из Геродота. Такое крупное событие, как разрушение Трои, тоже произошло в наказание за проступки людей.

Наконец, зависть богов сказывается, по Геродоту, в том, что боги не терпят, чтобы низкие существа сравнялись с ними в счастье. "Твои великие успехи не радуют меня, так как я знаю, сколь ревниво божество" (III 40). "Всякое божество завистливо и вызывает у людей тревоги" (I 32). "Бог любит препятствовать всякому излишеству" (VII 10). Однако, например, объяснение несчастий Ксеркса через зависть богов дается не самим Геродотом, а Фемистоклом (VIII 109). Для Геродота подлинная причина здесь в человеческой гордыне (hybris); таким образом, здесь действует не ревность, а справедливость богов. По мнению Пиппиди, в учении о зависти Геродот следует распространенным народным верованиям и такому те словоупотреблению, тогда как для него самого этот порядок исторической причинности маловажен.

Пиппиди заключает, что Геродот как бы не берется решить, какой способ причинности лучше. У Геродота можно наблюдать сумму всех возможных в данном случае взглядов: здесь и аморализм, и страсти богов, и ригоризм мойры, тонкое нравственное чутье, внимание к справедливости.

К сожалению, Пиппиди, так хорошо понимающий хаотическую пестроту исторических, моральных и других взглядов Геродота, не представляет себе во всей четкости подлинного места Геродота в истории греческого рабовладельческого полиса периода классики. Например, его суждение о том, что Геродот влиял на Эсхила, уже совсем противоречит не только хронологическим фактам, но и самому существу философско-исторических взглядов Эсхила и Геродота. Эсхил - это сильная, крепкая и могучая классика рабовладельческого полиса. Геродот же приближается к ее концу и во многом является для нас уже просветителем.

Не представляя себе в ясной форме социально-исторического положения Геродота, Пиппиди не донимает всей напряженной рефлексии знаменитого историка при оценке отдельных лиц и событий и даже всей судьбы рабовладельческого полиса. У Геродота многие находят просто обычную наивную любознательность и детскую любовь к отдельным предметам в их описательной данности. На самом же деле Геродот вовсе не так наивен. Его любознательность носит иногда довольно беспокойный и нервозный характер.

При теперешнем состоянии классической филологии, несомненно, является подозрительной постоянная склонность Геродота к описанию всякого рода вероломства, измены, предательства и вообще преступного поведения. Правда, всем этим отличается и эпос, который любые ужасы войны и вообще ужасы человеческой жизни изображает с полным спокойствием и вполне уравновешенным настроением. Но в эпосе еще нет индивидуальной рефлексии историка. Поэтому все эти ужасы вероломства, предательства, козни героев и даже самих богов изображаются в эпосе как нечто вполне естественное и не вызывающее никаких серьезных вопросов у созерцателя всего этого кровавого ужаса, которым наполнен эпос. Геродот же действует в ту эпоху, когда свободный от родовой общины и ее мифологии человек прекрасно понимает все эти ужасы как нечто противоестественное, преступное и антиморальное. В таком случае почему же Геродот с таким захлебывающимся интересом и любопытством вскрывает всю безобразную подноготную прославленных греко-персидских войн?

Геродот, безусловно, верит в богов. Но если в античном эпосе все божественные безобразия рисуются с невозмутимым спокойствием, поскольку там еще нет соответствующей рефлексии, то почему же Геродот, прекрасно понимающий все злодеяния богов и их дурное влияние на людей (правда, наряду и со всем хорошим, что люди получают от богов), почему этот Геродот все же смотрит на эти злодеяния богов как бы сквозь пальцы и почему он в конце концов старается внушить нам даже целую концепцию злых и мстительных богов, которая не противоречит никакому злому року, а, наоборот, скорее его подтверждает? С.Я.Лурье пишет: "Божество Геродота не только завистливо, но и коварно: оно умышленно толкает счастливых людей на преступления, дает ложные или двусмысленные ответы вопрошающим оракулы, шлет лживые сновидения; так, даже Ксеркс пошел войною на Элладу не вследствие своего дурного характера, а потому, что божество вынудило его к этому коварными обещаниями и угрозами"

У самого Геродота персидский вельможа Артабан так поучает Ксеркса: "Ты видишь, как перуны божества поражают стремящиеся ввысь живые существа, не позволяя им возвышаться в своем высокомерии над другими. Малые же создания вовсе не возбуждают зависти божества. Ты видишь, как бог мечет свои перуны в самые высокие дома и деревья. Ведь божество все великое обыкновенно повергает во прах. Так же и малое войско может сокрушить великое и вот каким образом: завистливое божество может устранить воинов или поразить перуном так, что войско позорно погибнет. Ведь не терпит божество, чтобы кто-либо другой, кроме него самого, высоко мнил о себе" (VII 10).

В результате С.Я.Лурье приходит к такому выводу: "С точки зрения Геродота, непререкаемость слепого рока, наказывающего каждого, кто захватывает больше счастья, чем ему отведено, есть основной закон истории, и вся его книга построена, в сущности, как ряд иллюстраций этого общего положения"

Вероятно, этот вывод относительно религии и религиозного понимания истории у Геродота в некоторых случаях и в иных отношениях требует некоторого смягчения. Однако, если учитывать современное состояние нашей науки о Геродоте, безусловно необходимо признать и то, что Геродот оказывается по своим интимным взглядам просто-напросто галикарнасским шовинистом, что по приезде в островную Грецию он сразу же встал на точку зрения правящей демократии в Афинах, что он вмешался в невероятную склоку греческих государств как раз в период по-плутарховски прославленных греко-персидских войн, что о тогдашнем единстве Греции можно говорить только в том смысле, как мы теперь говорим об единстве Европы, что он часто проявляет самый настоящий злостный подход при изображении многочисленных эпизодов греко-персидской войны, что он прославляет только одни Афины и с большим удовольствием признает захват персами малоазиатзких греческих городов, что он не стесняется в характеристике злокозненности греческих богов, что, кроме Дельф, он не считает надежными никакие предсказания других оракулов (а Дельфы, кстати сказать, проводили тогда как раз проперсидскую политику), что рефлексия Геродота иной раз доходила почти до полного антипатриотизма, позитивного безразличия ко всем изображаемым у него военно-политическим событиям и иной раз граничила с полным атеизмом.

Мы в настоящее время очень часто, особенно в школе, придерживаемся плутарховского прославления никогда не существовавшей панэллинской демократии и читаем Геродота слишком наивно, почти как увлекательный роман. Нужно заново прочитать Геродота и в конце концов найти в себе силы для более или менее критического подхода к его историческим методам.

Ничего этого Пиппиди и не представляет, и совершенно правильно установленный им религиозно-нравственный и историографический плюрализм Геродота не доходит до изображения самого принципа этого плюрализма. А принципом было мировоззрение освобожденного от родовых авторитетов со всей их мифологией рабовладельчески-полисного индивидуума, подвергшего беспощадной рефлексии все известные тогда исторические данные, с которых была почти целиком сдернута древняя мифологическая и древняя эпическая героическая завеса. Вот в этом смысле только и можно сопоставлять Геродота с Софоклом, тоже сдернувшим с окружающей жизни всякую благодушную и успокоительную завесу, и это необходимо выдвигать против взглядов С.Я.Лурье

Софокл тоже относится достаточно рефлективно к весьма злобной исторической действительности, которая его окружала. Но Софокл сознавал всю необходимость возврата от всей этой псевдогероической жизни, злостно прикрытой божественными авторитетами, к самим этим божественным авторитетам, но уже признаваемым в качестве непреложной закономерности всей исторической, общественной и личной жизни. А вот Геродот, познавший и гениально изобразивший безнадежную злобу исторической действительности, отнюдь не вернулся к почитанию богов в более возвышенном смысле, оставшись на путях своего полупросветительного плюрализма. Поэтому и случилось так, что концепция жизни у Софокла трагична, а концепция жизни у Геродота подозрительно беззаботна и прикрыта весьма художественными образами исторической действительности, часто доходившими до самодовлеющего услаждения новеллами, правда, с довольно жалкими героями этих новелл, но без всякой явно выраженной трагедии.

В советской литературе имеется очень ценное исследование как самого исторического стиля Геродота, так и стиля весьма частых у Геродота новелл. Это исследование принадлежит А.И.Доватуру, к которому и необходимо обратиться нашему читателю за подробностями

А.Ф. Лосев. Античная философия истории

Дионисий Галикарнасский о Геродоте и Фукидиде

Нам хотелось бы привести мнение о двух великих греческих историках, принадлежащее Дионисию Галикарнасскому, историку, ритору и литературному критику I в. до н.э.

Этот Дионисий очень тонко анализирует обоих историков по преимуществу с литературной точки зрения. Нас, однако, интересует здесь не литературная, но философско-историческая характеристика обоих историков, которую нетрудно получить из историко-литературных наблюдений Дионисия. Мы имеем в виду его "Письмо к Помпею", из которого и приведем несколько цитат (в пер. О.В.Смыки).

"Третья задача историка - обдумать, что следует включить в свой труд, а что оставить в стороне. И в этом отношении Фукидид отстает. Геродот ведь сознавал, что длинный рассказ только тогда приятен слушателям, когда в нем есть передышки; если же события следуют одно за другим, как бы удачно они ни были описаны, это [неизбежно] вызывает пресыщение и скуку, и поэтому Геродот стремился придать своему сочинению пестроту, следуя в этом Гомеру.

Ведь беря в руки его книгу, мы не перестаем восторгаться им до последнего слова, дойдя до которого хочется читать еще и еще. Фукидид же, описывая только одну войну, напряженно и не переводя дыхания нагромождает битву на битву, сборы на сборы, речь на речь, и в конце концов доводит читателей до изнеможения" (110 Roberts).

Из этого рассуждения Дионисия Галикарнасского видно, что Фукидид в погоне за фактографией не стеснялся нагромождать исторические материалы, рисуя временной и исторический процесс вовсе не так последовательно, как он хотел бы, а нагромождал одни отрезки времени на другие и тем самым вносил в изложение пестроту, свойственную Гомеру и Геродоту, но лишенную их художественного обаяния. Другими словами, и по Дионисию, ровно текущего временного потока у Фукидида все равно не получалось в точном смысле слова, т.е. точно хронологически.

Другой отрывок из Дионисия, пожалуй, еще ярче рисует философские недостатки историзма Фукидида (хотя сам Дионисий понимает эти недостатки гораздо более литературно, чем философско-исторически). Дионисий пишет: "Фукидид следует хронологии, а Геродот стремится схватить ряд взаимосвязанных событий. В итоге у Фукидида получается неясность и трудно следить за ходом событий. Поскольку за каждое лето и зиму в разных местах происходили различные события, то он, бросая на полдороге описание одного дела, хватается за другое, происходившее одновременно с ним. Это, конечно, сбивает нас с толку, и становится трудно следить за ходом рассказа, когда внимание то и дело отвлекается. Геродот же, начав с царства Лидийского и дойдя до Креза, сразу переходит к Киру, который сокрушил власть Креза, и затем начинает рассказ о Египте, Скифии, Ливии, следуя по порядку, добавляя недостающее и вводя то, что могло бы оживить повествование.

Сообщая о военных действиях между эллинами и варварами, происходивших в течение 220 лет на трех материках, и дойдя в конце истории до бегства Ксеркса, Геродот нигде не развивает повествования.

Таким образом получается, что Фукидид, избрав своей темой только одно событие, расчленил целое на много частей, а Геродот, затронувший много самых различных тем, создал гармоническое целое" (там же).

Другими словами, Фукидид, избравший для себя строго хронологический путь исследования, вместо изображения неожиданных, случайных и чудесных воздействий богов и судьбы на исторический процесс, на самом деле представлял себе время тоже в каком-то случайно нагроможденном и разорванном виде, создавая ту же самую необоснованную фактами пестроту изложения, которая характерна и для Гомера, и для Геродота, но без их мифологической цельности и художественности. А такой исторической и универсальной модели, которая была бы одновременно и вне мифологии, и строго хронологична в прагматическом и фактографическом смысле слова, такой модели у Фукидида не было. Время у него такой же пестрый, разорванный и малообоснованный на фактах процесс, как и у всех других греческих историков до него.

Можно заключить, что наше представление о философии истории у Фукидида прекрасно осознавалось уже древними .

Геродо́т Галикарна́сский (др.-греч. Ἡρόδοτος Ἁλικαρνᾱσσεύς , около 484 г до н. э. - около 425 г до н. э.) - древнегреческий историк, автор первого сохранившегося полномасштабного исторического трактата «История », описывающего греко-персидские войны и обычаи многих современных ему народов. Как древнегреческая поэзия начинается для нас с Гомера , так практически историография - с Геродота; предшественников его называют логографами . Труды Геродота имели огромное значение для античной культуры. Цицерон назвал его «отцом истории».

Геродот - чрезвычайно важный источник по истории Великой Скифии , включая десятки античных народов на территории современных Украины , России и Казахстана .

Биография

Дошедшая до нашего времени биография Геродота основана на двух источниках: собственных текстах Геродота и более поздней византийской энциклопедии «Суда ». Некоторые данные в источниках противоречат друг другу , однако в целом жизнь Геродота сводится к следующему.

Первая половина содержит в себе рассказы о возвышении Персидского царства , о Вавилонии , Ассирии , Египте , Скифии , Ливии и других странах. Единство изложения достигается в известной мере и тем, что с первых слов и до конца историк имеет в виду проследить борьбу между варварами и эллинами. Но не покидающая историка мысль о главной задаче не мешает ему вводить в широкие рамки повествования все, что казалось ему интересным или поучительным. Геродоту присуща в значительной мере историческая критика, во многих случаях чисто субъективная, нередко наивно-рационалистическая, но тем не менее решительно вводящая в историографию новое начало.

Память

Напишите отзыв о статье "Геродот"

Литература

Тексты и переводы

• В серии «Loeb classical library » издана в 4 томах (№ 117-120).
• В серии «Collection Budé » «История» Геродота в 11 томах (включая тома с введением и с указателем).

Русские переводы:

• Повествования Иродота Аликарнасского . / Пер. А. Нартова. В 3 т. СПб., 1763-1764.
• История Иродотова . Ч. 1-5. / Пер. И. И. Мартынова. СПб., 1826-1828. (на греч. и рус. яз.; включает в ч. 5 «Жизнь Гомера» Псевдо-Геродота)
  • Книги I, IV. / Пер. И. Мартынова в переработке М. Гаспарова. // Историки Греции. М., 1976. С. 27-166.
• Геродот . История в 9 кн. / Пер., предисл. и указатель Ф. Г. Мищенко. В 2 т. М., 1885-1886.
  • 2-е изд., испр. .
  • переизд.: М.: Эксмо. 2008.
• Геродот . История. / Пер. и прим. Г. А. Стратановского . Статья В. Г. Боруховича. (Серия «Памятники исторической мысли ».) Л.: Наука, . 600 стр. 50000 экз.
  • переизд. неоднократно, например: (Серия «Классики исторической мысли »). М.: Ладомир - АСТ. 1999. 752 стр.

Кроме того, до революции в России выходило множество «школьных изданий» отдельных книг «Истории».

Исследования

• Дьячан Ф. Н. Геродот и его музы. Ч. 1. - Варшава, 1877. - 237 с.
• Клингер В. П. Сказочные мотивы в истории Геродота. - Киев, 1903. - 222 с.
• Лурье С. Я. Геродот. - М.-Л., 1947.
  • переизд.: М.: URSS, 2009.
• Доватур А. И. Повествовательный и научный стиль Геродота. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1957. - 201 с. - 2300 экз.
• Дитмар А. Б. От Скифии до Элефантины. Жизнь и путешествия Геродота. - М.: Географгиз, 1961. - 87 с. - 20.000 экз. (Серия: Замечательные географы и путешественники).
• Борухович В. Г. . // Античный мир и археология. Вып. 1. - Саратов, 1972.
• Кузнецова Т. И., Миллер Т. А. Античная эпическая историография: Геродот. Тит Ливий . - М.: Наука, 1984. - 213 с. 5300 экз.
• Суриков И. Е. Геродот. (Серия: Жизнь замечательных людей . Вып. 1374). - М.: Молодая гвардия, 2009. - 408 с. - ISBN 978-5-235-03226-2 .
• Вешнинский Ю. Г. В защиту Геродота. - М., 2011, Текст посвящён обоснованию приоритета Геродота, а не Д. Н. Замятина, в основании так называемой "гуманитарной географии". Он не раз включался в другие авторские тексты Ю. Г. Вешнинского, но существует всё ещё на правах рукописи.

Скифский рассказ Геродота:

• Надеждин Н. И. Геродотова Скифия, объясненная чрез сличение с местностями. - Одесса, 1842. - 114 с.
• Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия: Историко-географический анализ. - М.: Наука. 1979. - 248 с. - 50 000 экз.
  • переизд.: М.: Эксмо; Алгоритм, 2010. - 272 с. - 4000 экз. (Древняя Русь) - ISBN 978-5-699-42815-1 .
• Доватур А. И. , Каллистов Д. П., Шишова И. А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота. Тексты, перевод, комментарий. - М.: Наука. 1982. - 5000 экз. (). (в издании подробнейшая библиография)
• Нейхардт А. А. Скифский рассказ Геродота в отечественной историографии. - Л.: Наука. 1982. - 240 с.

Примечания

Ссылки

• программа на радио «Эхо Москвы» из цикла «Всё так».
• - русский перевод Г. А. Стратановского на сайте «История Древнего Рима».
• - Геродот. Ру.

Отрывок, характеризующий Геродот

В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c"est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d"honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m"en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J"ai peur, j"ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…

Введение

Безусловно, скифская цивилизация сыграла огромную роль в исторических судьбах целых народов и внесла неоценимый вклад в сокровищницу мировой культуры. Без знания истории скифов, прослеживания пути социально-экономического развития их цивилизации, а также изучения скифской культуры невозможно понять и историю всего Евразийского региона.

Древняя литература сохранила не столь много сведений о скифах. Лишь в совокупности произведения древних авторов могут дать довольно обширное представление об этом народе. Однако одним из наиболее авторитетных исторических источников, сообщающих читателям о скифах, может считаться «История» Геродота, который повествует не только об истории скифской цивилизации, но и о происхождении скифов, их верованиях и мифологических представлениях, быте и обычаях, контактах с соседями, военных столкновениях, культуре и восприятии мира. К сожалению, хоть «История» и описывает многие аспекты жизни скифов, она не может дать полное и всеобъемлющее представление о цивилизации. Поэтому я посчитала нужным привлечь к использованию в работе и другие источники, ведь теме скифской истории посвящено большое количество исследовательских работ, скифы становились героями произведений художественной литературы.

Мне бы не хотелось делать акцент на рассмотрение образа скифов сугубо с исторической точки зрения, то есть прослеживать историю народа с момента появления до фактического исчезновения. Я бы хотела уделить наибольшее внимание скифской культуре, обычаям, традициям, мифологии, а также общественному устройству и образу жизни. Однако начать свою работу я бы предпочла с описания территории, населяемой скифами, климатических условий, географического положения скифских земель, и населения Скифии непосредственно. Лишь только после этого небольшого экскурса можно приступить к рассмотрению основного предмета моей работы. В заключении будет сказано о месте скифского мира в древней истории и об историческом значении скифской культуры.

Таким образом, данная работа имеет целью получить наиболее полное представление о различных аспектах, как хозяйственной, культурной, так и общественно-политической жизни скифских народов, опираясь на текст «Истории» Геродота и некоторые другие источники.

Характеристика источника. «История» Геродота

Прежде чем начать характеристику источника, на мой взгляд, необходимо немного рассказать об авторе этого многотомного труда.

Геродот - древнегреческий историк, прозванный "отцом истории" [Цицерон. О законе. I, 1, 5]. Один из первых географов и ученых-путешественников. На основании виденного и расспросных сведений дал первое общее описание известного тогда мира. Для написания своей знаменитой "Истории", как предполагается, объехал почти все известные страны своего времени: Грецию, Южную Италию, Малую Азию, Египет, Вавилонию, Персию, посетил большинство островов Средиземного моря, побывал на Черном море, в Крыму (вплоть до Херсонеса) и в стране скифов. По ходу своего повествования историк дает более или менее развернутые сообщения географического, этнографического и исторического характера о разных странах, народах. Нам он прежде всего интересен как автор первого описания жизни и быта скифов.

Геродот родился около 484 года до нашей эры в малоазиатском городе Галикарнасе. Он происходил из богатой и знатной семьи, имевшей обширные торговые связи.

В 464 году Геродот отправился в путешествие, первоначальной целью которого был сбор точных сведений о греко-персидских войнах. Результатом же явилось еще и обширное исследование о народах, о которых греки в то время еще мало что знали, предварявшее историю греко-персидских войн.

Удалось восстановить маршруты путешествий Геродота. Он поднялся вверх по Нилу до Элефантины (Ассуана), крайней границы Древнего Египта, проходившей вблизи от первого порога. На востоке он достиг Вавилона, отстоящего от Эгейского моря на две тысячи километров, возможно даже, что он добрался до Суз, однако это лишь предположение. На севере Геродот, возможно, посетил греческие колонии, основанные на Черноморском побережье, на территории современной Украины. На западе он побывал в Южной Италии, где принимал участие в основании греческой колонии. Также посетил нынешнюю Киренаику и нынешнюю Триполитанию.

Свою историю Геродот начинает с описания нравов и обычаев персов. Геродоту принадлежит первое дошедшее до нас описание Скифии и народов, населяющих ее, главным образом по расспросам сведущих лиц из числа греческих колонистов (нет доказательств, что Геродот побывал в крымских и приазовских городах). Характеристику скифских рек Геродот начинает с Истра (Дуная), который "течет через всю Европу, начинаясь в земле кельтов". Он считает Истр величайшей из известных рек, к тому же всегда полноводной, летом и зимой. После Истра наибольшая река - Борисфен (Днепр). Геродот правильно указывает, что течет она с севера, но ничего не говорит о днепровских порогах, следовательно, не знает о них. "Близ моря Борисфен - уже мощная река. Здесь к нему присоединяется Гипанис [Южный Буг], впадающий в один и тот же [Днепровский] лиман".

В своих описаниях Геродот пересказывает много мифов о происхождении скифского народа; в которых большая роль отводится Геркулесу. Описание Скифии он заканчивает рассказом о браках скифов с воинственными женщинами из племени амазонок, чем и можно, по его мнению, объяснить скифский обычай, состоящий в том, что девушка не может выйти замуж, пока не убьет врага.

Геродот располагал сведениями о западных берегах Черного моря от устья Днестра до Босфора и большей части побережья Балканского полуострова.

Путешествия Геродота охватили и Северо-Восточную Африку: он побывал в Кирене. Его описание этой части материка - смесь опросных сведений и личных впечатлений - первая характеристика рельефа и гидрографии Древнего Египта и территорий к западу от него.

В экзотической фауне его интересует отчасти странность внешнего вида и поведения животных, но еще больше характер связей, которые возникли между человеком и животными. Эта взаимосвязь в Египте гораздо теснее, чем в Греции, и налагает на человека необычные обязательства. Геродот задумывается над "договором", заключенным египтянином с кошкой, ибисом и крокодилом, и его исследования позволяют ему сделать поразительные открытия не в отношении животного, а в отношении человека.

Путешественник с удовольствием собирает сведения о диковинных обрядах. Его картина Египта, какой бы чудесной или неполной она ни была, все же в основном подтверждается современными историками или, во всяком случае, считается ими правдоподобной.

Вернувшись еще молодым человеком на свою родину, в Галикарнас, путешественник принял участие в народном движении против тирана Лигдамиса и содействовал его свержению. В 444 году до нашей эры Геродот присутствовал на Панафинейских празднествах и прочитал там отрывки из описания своих путешествий, вызвав всеобщий восторг. Под конец своей жизни он удалился в Италию, в Туриум или Фурии, где прожил остаток своих дней, оставив о себе славу знаменитого путешественника и еще более знаменитого историка.

Произведение Геродота под названием История» в 9 книгах написано на ионийском диалекте. Так говорит известный русский историк Татищев о композиции труда Геродота: «Его История состоит из девяти книг. И так как ее он при играх олимпических объявил и читал, то раз оная такую честь и похвалу получила, оным книгам имена девяти муз дали, как то: 1 Клио, 2 Евтерпа, 3 Талия, 4 Мельпомена, 5 Терпсихора, 6 Ерато, 7 Полимния, 8 Урания, 9 Каллиопа». Разделение на книги (и названия книг по именам Муз) имеет более позднее происхождение и часто представляется механическим, поскольку разрывает единые отрывки текста. Основной идеей сочинения Геродота является извечный антагонизм Востока и Запада. Переломным моментом в этом конфликте стали греко-персидские войны. Чтобы показать постепенное его нарастание, Геродот прослеживает все этапы формирования персидского царства. Персидские завоевания делают возможным изложение истории государств по мере их покорения персами. Геродот излагает историю Лидии, Мидии, Вавилонии, завоеванных Киром, историю покорения Египта Камбизом, описывает поход Дария против скифов. Ионийские восстания, первые в длинном ряду столкновений греков с персами, дают Геродоту возможность углубиться в историю Афин и Спарты, что, наконец, позволяет ему перейти к описанию греко-персидских войн Дария и Ксеркса, кульминационной фазы конфликта между персидским Востоком и греческим миром (сражения под Марафоном, Фермопилами, Саламином и Платеями). Композиция всего произведения Геродота чрезвычайно усложнена (основное повествование, экскурсы и отступления в рамках этих экскурсов), ибо Геродот не ограничивается политической историей, но, по образцу ионийских логографов (в основном Гекатея) [Геродот. История. Примечания. В.Г.Борухович «Научное и историческое значение труда Геродота»], приводит обширный географический и этнографический материал, формирующий малые монографии в составе произведения (описания Вавилонии, Египта, Скифии), не останавливается автор и перед свободным введением в свой рассказ повествований новеллистического типа. Создавая свое произведение, Геродот опирался на личные наблюдения, живую устную традицию, на литературные тексты и стремился создать по возможности объективную картину прошлого, приводил различные версии описываемых событий. Не раз он давал волю своим сомнениям, хотя вообще у него отсутствуют ссылки на собственное мнение. Цицерон не без основания назвал Геродота «отцом истории». В противоположность ионийским логографам, Геродот ограничил время повествования жизнью примерно двух поколений. В истории, помимо действия людей, Геродот видел божественный промысел, который определяет судьбы народов и отдельных людей, не допуская перехода определенных границ («зависть богов»). Значительную роль в произведении Геродота играют знамения и предсказания..

Его охотно цитировали позднейшие географы, хотя часто и оценивали его критически.

В 1474 г. Лоренцо Валла выполнил перевод Геродота на латинский язык с греческой рукописи, привезенной в 1427 г. из Константинополя - это был первый опубликованный перевод «Истории».

При оценке труда Геродота как исторического источника, способного предоставить исчерпывающие данные об интересующем нас народе, необходимо учитывать ряд таких особенностей, как исторический период, во время которого Геродот работал над своим трудом, а также политические взгляды и убеждения самого Геродота, не мало повлиявшие на текст источника. Поэтому одной из главных проблем, встающих перед исследователем, изучающим наследие греческого автора, становится вопрос достоверности и объективности сведений, изложенных в «Истории».

Картина расселения скифских племен, их обычаи и общественный строй, одежда и способы передвижения -- все, рассказанное Геродотом, в основном подтверждается археологическими исследованиями указанного района, содержимым скифских курганов, памятниками изобразительного искусства

Главным источником информации о Скифии для автора были его личные наблюдения, сделанные им при посещении Ольвии, а также рассказы местных жителей -- как скифов, так и греков.

Геродот не мог видеть резкой разницы между сказочным материалом, относящимся к незапамятным временам, и историческими фактами ближайшего времени -- в обоих случаях он, руководствуясь рассудком, пытается выбрать наиболее правдоподобную версию. То же самое касается и попыток Геродота выстроить стройную хронологию описываемых событий: опираясь в основном на устную традицию, он зачастую просто не располагал достоверными данными -- особенно когда речь шла о событиях глубокой древности. В связи этим описание Геродота в значительной мере расходится с данными памятников, что дало повод к суровой критике автора.

«История» Геродота выдержана в нескольких стилях. Автор может как и увлекательно передавать предания и легенды народов, так и убедительно повествовать в сдержанном научном стиле о фактах и событиях, свидетелем которых он стал лично.

Однако присущая Геродоту ясность мысли не покидает его, даже когда он передаёт услышанные им легенды и мифы. Он решительно опровергает слухи о фантастических существах с козлиными ногами и о людях, спящих по шесть месяцев в году. Как ни велик был сказочный элемент в этих рассказах, учёные всегда пытались обнаружить их реальную основу, ведь она, безусловно, существует.

Также проблематичным является вопрос о тех задачах, которые ставились при написании этого труда в целом и того или иного логоса в частности. Исследователи пытаются выяснить, работал ли Геродот по строго продуманному плану, или же его труд изначально представлял собой лишь географический и этнографический очерк, описание земель, в которых он побывал и о которых слышал. К сожалению, ответ на эти вопросы получить не так-то просто.

«История» Геродота была и остаётся одним из величайших произведений Древнего мира. Причиной этому могли служить не только научные заслуги автора, но и блестящий талант рассказчика, мастера художественной прозы, сумевшего из самых разнообразных материалов -- собственных наблюдений и изысканий, легенд, мифов, устных рассказов, документальных данных, трудов своих предшественников создать яркое и цельное по своему характеру произведение. Оно было делом всей его жизни, и в нем он рассказал о величайших событиях мирового значения.

ГЕРОДОТ (лат. Herodotus , греч. Иродотос) (около 484 до н.э., Галикарнас, Малая Азия - около 426 до н. э., Фурия, Великая Греция), древнегреческий историк, названный Цицероном "отцом истории" ("О законах", I,1,5). Автор сочинений, посвященных описанию греко-персидских войн с изложением истории государства Ахеменидов, Египта; дал первое систематическое описание жизни и быта скифов. Монументальный труд Геродота, посвященный истории Греко-персидских войн и описанию стран и народов, воевавших с персами, - первое полностью дошедшее до нас историческое сочинение древности и одновременно первый в истории античной литературы памятник художественной прозы. Первоначально он носил название "История" (др.-греч. "исследование, изыскание"); в 3 веке до н.э. александрийские ученые разделили его на девять книг, дав каждой из них имя одной из девяти муз - первая книга получила имя музы истории Клио.

По свидетельству Дионисия Галикарнасского, Геродот родился незадолго до похода Ксеркса в Грецию (480 до н. э.) и дожил до Пелопонесской войны (431 до н. э.). Его родители были знатными и богатыми горожанами. За участие в борьбе против тирана Галикарнас Лигдамида Геродот был вынужден покинуть родину и поселился на острове Самос. Традиция приписывает Геродоту длительные путешествия по странам Востока: в 455-444 годах он посетил Финикию, Сирию, Египет, Вавилон, Македонию, греческую колонию Ольвию в Северном Причерноморье, побывал в Дельфах. Он описывает как очевидец особенности более сурового, чем в Греции, климата Скифии, ему известны планировка Вавилона и то, каким способом возведены его стены; Геродот приводит данные о расстояниях между египетскими городами в долине Нила и подробно рассказывает о поразивших его обычаях египтян.

С середины 440-х годов судьба Геродота оказывается тесно связанной с Афинами и кругом Перикла. Известно, что в Афинах Геродот выступал с публичными чтениями отдельных книг "Истории" и был удостоен за это награды от афинян (Евсевий, 4 век). Скрытую полемику с Геродотом можно найти у его младшего современника Фукидида, подчеркивающего, что его собственный труд чужд басен, не столь приятен для слуха и создан не для того, чтобы звучать в скоротечном состязании (Фукидид, "История", I, 22).

В 444-443 Геродот вместе с философом Протагором Абдерским и архитектором Гипподамом Милетским принял участие в основании общегреческой колонии Фурии на юге Италии (отсюда его прозвание Фуриец). "История" обрывается описанием осады Сеста (478) и производит впечатление незавершенной; на основании ее текстологического анализа принято считать, что Геродот умер в Фурии между 430 и 424.

Труд "История" или "Изложение событий" Геродот написал на ионийском диалекте. Главная идея, которую он прослеживает в этом сочинении, заключается в противостоянии азиатской деспотии и древнегреческой демократии. Центральной темой "Истории" стали греко-персидские войны, но в ходе изложения событий историк вводил подробные географические и этнографические очерки, так называемые логосы.

Геродот начинает повествование рассказом о судьбе Лидийского царства и переходит к истории Мидии до воцарения Кира, в связи с походами Кира описывает Вавилон и обычаи его жителей, а также племя масагетов, живших за рекой Аракс (книга 1). История завоевания Египта Камбисом дает ему повод рассказать об этой стране: так складывается знаменитый египетский логос (книга 2, Евтерпа); история неудачного похода Дария на скифов перерастает в описание образа жизни и традиций племен, населявших причерноморские степи (книга 6, Мельпомена).

Подобные описания отдельных местностей и народов сближают "Историю" с трудами ионийских ученых-логографов и, в частности, с сочинениями Гекатея Милетского, на которого Геродот неоднократно ссылается. Однако, в отличие от логографов, в канву исторического повествования Геродот включает эпизоды-новеллы, близкие бытовавшим среди восточных народов устным преданиям и повествующие о драматических поворотах в событиях истории и судьбах людей: рассказы о Гигесе и царе Кандавле (книга 1, 8-13), о Солоне и Крезе (книга 1, 29-56), о Кире и Астиаге (книга 1, 108-129), о перстне Поликрата (книга 3, 40-43). Вера во всемогущество рока, широта исторической и пространственной перспективы, неспешность повествования придают "Истории" эпический характер: в трактате "О возвышенном" (Псевдолонгин, 1 век) Геродот был назван "великим подражателем Гомера".

Произведение Геродота пронизывает тема непостоянства судьбы и зависти божества к счастью людей. Подобно Эсхилу в трагедии "Персы", Геродот осуждает персидских царей за чрезмерную дерзость и стремление нарушить мировой порядок, повелевавший персам жить в Азии, а эллинам в Европе. Ионийское восстание 500 до н. э., вовлекшее государства Греции в длительную и кровопролитную войну, Геродот считает проявлением неосмотрительности и гордыни. При описании Греко-персидских войн Геродот использует воспоминания очевидцев, материалы надписей, записи оракулов; он посещает места сражений, чтобы точнее реконструировать ход битв. Неоднократно он отмечает заслуги рода Алкмеонидов, к которому принадлежал .

Цель ученого состояла не только в том, чтобы воспеть подвиги греков в борьбе за свободу, но и вскрыть причины и последствия их побед. Геродот верил в активное вмешательство богов в ход исторических событий, но вместе с тем признавал, что успехи политических деятелей зависят от их личных качеств. При написании своего труда Геродот пользовался как личными наблюдениями и рассказами других лиц, так и письменными источниками. Его описания отличаются достоверностью и во многих случаях подтверждаются современными археологическими изысканиями.

Успеху труда Геродота в античные времена способствовало его искусство рассказчика, близость его "Истории к эпосу". Сохранившиеся многочисленные греческие рукописи 10-15 веков отражают непрерывную рукописную традицию, восходящую к античным изданиям текста. В эпоху Возрождения Лоренцо Валла перевел "Историю" на латинский язык (Венеция, 1479). Русские переводы Геродота были опубликованы с комментариями Ф. Г. Мищенко в 1888 году и Г. А. Стратановского в 1972 году. Для современных ученых "История" представляет собой бесценный источник энциклопедических сведений об истории античных стран.